Новости

Уроки Казахстана

С тех пор, как на экраны вышел фильм «Борат», любое упоминание о Казахстане вызывает у западных биржевых трейдеров иронические ухмылки. На деле, однако, к этой стране следовало бы относиться уважительнее - по крайней мере в том, что касается реструктуризации финансового сектора.

Несколько дней назад власти Казахстана объявили о завершении реструктуризации одного из крупнейших банков страны - БТА, предусматривающей жесткие меры в отношении инвесторов и кредиторов. Последним - среди них числятся ABN Amro, Commerzbank, Standard Chartered, ING, KfW, а также инвестиционные фонды DE Shaw и Fortis Investment Management - фактически пришлось списать 6,8 миллиардов долларов задолженности БТА, чтобы его общее долговое бремя сократилось с 12,2 до 4,4 миллиардов долларов.

За пределами заинтересованных кругов эта новость не привлекла особого внимания. В конце концов, сегодня, в связи с потрясениями в еврозоне и политической борьбой вокруг финансовой реформы в США, у трейдеров и властей и без того есть о чем задуматься. Однако последние события в степях Казахстана представляются на удивление актуальными с точки зрения всех этих споров о европейской банковской системе и американской реформе. До недавних пор в странах с развивающейся рыночной экономикой считалось: если у банка возникли проблемы, его либо выручает государство (или, что чаще случается, Международный валютный фонд), либо он с треском лопается и закрывает двери.

Именно этого ожидало большинство западных инвесторов и в случае с БТА, когда он вместе с несколькими другими казахскими банками почти два года назад начал трещать по швам.

В результате некоторые влиятельные западные кредиторы, купившие в свое время облигации БТА и других банков, начали требовать от Астаны прямых или косвенных шагов по их спасению, предупреждая: в противном случае Казахстан ждет финансовый Армагеддон. Однако правительство Казахстана, надо отдать ему должное, осадило самых настойчивых западных банкиров, настояв на реализации схемы, крайне редко встречающейся в мировых финансах: упорядоченной реструктуризации без закрытия банка, с частичным переносом бремени финансовых потерь на плечи кредиторов.

Было бы, конечно, верхом наивности утверждать, что подобную процедуру можно с легкостью перенести на западную почву. Казахские банки по величине сильно уступают американским и европейским, а их деятельность не охватывает целый ряд стран с различными процедурами банкротства.

Тем не менее, значение истории с БТА состоит в том, что она наводит на размышления. По счастливому совпадению, за пару дней до того, как пришло известие из Казахстана, еврокомиссар по финансовым услугам Мишель Барнье (Michel Barnier) объявил о планах по созданию в ЕС нового антикризисного фонда для помощи проблемным банкам, который должен финансироваться за счет специального «банковского сбора». В чем-то эту новость можно назвать обнадеживающей: чем раньше Европа начнет задумываться над данной проблемой, тем лучше. Но с другой стороны, предложение Барнье весьма проблематично. Даже если Еврокомиссии удастся убедить правительства всех стран ЕС обложить свои банки таким сбором для создания фонда, он вряд ли будет в достаточно короткие сроки обладать достаточными финансовыми резервами, чтобы покрыть все убытки, связанные с банкротством даже одного крупного финансового учреждения.

Однако, как мы видим на примере Казахстана, существует и другой вариант: потребовать, чтобы кредиторы взяли на себя бремя убытков - полностью или частично, даже в том случае, если банк продолжает функционировать. И именно эта идея начинает приобретать популярность в некоторых кругах, связанных с регулированием экономики.

В Европе, к примеру, среди тех, кто выступает за подобное подключение кредиторов к решению проблемы банков «слишком важных, чтобы допустить их банкротство», числится замглавы Банка Англии Пол Такер (Paul Tucker). В Америке по всем признакам в будущий законопроект о финансовой реформе войдут те или иные положения в том же духе (хотя вопрос, кто должен принимать столь неприятные для кредиторов решения, - централизованный независимый орган или суд - остро дебатируется).

Естественно, подобные предложения вызывают сильнейшие разногласия. Многие инвестиционные компании относятся к ним резко отрицательно, ведь до сих пор держатели облигаций в большинстве случаев были защищены от потерь. Многие европейские банкиры также настроены против: они опасаются возрастания расходов, связанных с привлечением финансирования. Настороженность идея вызывает и у ряда специалистов по международному праву - из-за сложностей при выработке соглашений с кредиторами, действующими в странах с различными процедурами банкротства.

Но несмотря на все эти - весьма серьезные - изъяны, данная схема представляется мне наименьшим из зол. В конце концов, у этой концепции есть одно важное преимущество: расходы по спасению банков не должны нести налогоплательщики. Кроме того, угроза понести убытки должна побудить кредиторов ответственнее относиться к принимаемым решениям. В конце концов, лопнувший недавно «мыльный пузырь» свидетельствует о том, что с надзором у инвесторов дело обстояло плохо - особенно потому, что у них были все основания приветствовать увеличение банковских доходов, неважно какими средствами. Однако если бы держатели облигаций знали, что возможные проблемы банков будут решаться за их счет, у них появились бы реальные стимулы, чтобы требовать от их менеджмента финансовой дисциплины - и большей транспарентности. По крайней мере, это лучше, чем альтернативный путь: строить новую систему на основе более жесткого регулирования банковской деятельности и выручать «пострадавших» за счет налогоплательщиков. К сожалению, именно к этому варианту сегодня склоняется Европа.